Уже почти час как оставили Венецию. По оживленной автостраде идём в направлении Милана, всё больше удаляясь от моря. Уже остались позади башни старинной Падуи, промелькнули съезды на светлую Виченцу. Два коротких тоннеля через холмы начинающихся предгорий Альп как будто пропустили нас в благодатную винодельную зону Вальполичелла. А вот и начались съезды на Верону. Но покидать автостраду ещё рано — нам сходить «на следующей». Игнорируем многочисленные указатели на знаменитый Гардаланд — местный Диснейленд и пробираемся в сторону Сирмионе — небольшого полуострова, острым зубом врезавшегося в южный берег озера, соединённого с материком узким перешейком. Проехав его, вынуждены запарковаться — дальше пешеходная зона. Длинная аллея вдоль берега. Воздух здесь непривычный — большие массы воды вокруг, а морем не пахнет. Вокруг нас пресные вòды озера Гарда. А дальше куда? А вон другие тоже паркуются и пешком следуют в одном направлении — к средневековому мосту, переброшенному через узкий канал, откуда и начинается…нет, уже выходит, что не «полу…», а остров. Здесь идеальное стратегическое место для охраны с материка всего, что простирается дальше. И точно. Видно, что эта «умная мысль» пришла в голову ещё, как минимум, людям 13 века. Мост по ту сторону заканчивается средневековыми воротами между зубчатыми башнями и крепостной стеной. Но настоящая защита дальше — сразу при входе в город справа нас встречает уже полноценная крепость, окружённая каналом. Сразу можно увидеть, кто здесь командовал в 13 веке — над входом герб с изображением приставной лестницы. Герцоги Делла Скала — синьоры Вероны. Крепость примечательна тем, что имеет небольшой крепостной порт для озерных кораблей. Похоже, что это и им пришлось в феврале 1439 года идти срочно на перехват кораблей венецианцев, которые ухитрились, поднявшись по реке Àдидже, протащить 20 км по холмам суда к берегу озера.
Экскурсия на полуостров Сирмионе
Февраль. Снежный ветер с Альп. Ледяная вода с готовностью замерзает на всём, куда долетают брызги. Оскальзываясь на обледенелых трапах, тощие продрогшие солдаты в утренней полутьме грузят амуницию. «И теперь придется в эту жуть отправлять людей», — капитан крепости отогнал ненужные мысли и резко повернулся, грозно глядя на ответственного за погрузку. Рявкнул, перекрикивая ветер:
— Сколько времени ещё нужно?! Уже должны были выйти. Если эти болотные жабы сумели такое сделать… Или вы хотите с ними столкнуться на воде ?
Среди доставленных кораблей шесть боевых галер — их излюбленная тактика: две тройки или три группы по две. В зависимости от ситуации схватки. Морского боя с венецианцами избегают даже в Генуе. Капитану самому стало страшно от этой мысли.
— Изнежились тут в крепости — в тепле и покое! Сгреб одной рукой уже собиравшегося бежать помощника, прошипел прямо в лицо:
— Если вы упустите эту удачу — я своими руками вас всех повешу на реях!
Ночью от Пиччинино (кондотьера миланского герцога) пришла депеша о том, что венецианцы собираются спустить корабли на восточном берегу, и приказ — срочно атаковать с воды, чтобы не пустить их в озеро. До утра готовились к отплытию. Часть пушек из крепости теперь на кораблях. И неизвестно, вернутся ли. Часть гарнизона тоже уйдёт с кораблями.
Сильная волна ударилась совсем рядом и подло окатила с ног до головы.
— Чёрт бы побрал этих венецианцев! Не сидится им. Всё равно осаждённая Брешия обречена.
Стены крепости мирно отражаются в тихой воде. Рядом с мостом плавает плотик с будочками для уточек. Им здесь очень хорошо — любимцы публики.
Стены крепости мирно отражаются в тихой воде. Рядом с мостом плавает плотик с будочками для уточек. Им здесь очень хорошо — любимцы публики.
Далее начинается интересная смесь средневековых домов и курортных отелей с лечебными источниками воды Сирмионе. Действительно, иногда на улице можно учуять её характерный запах. Бросается в глаза еще одна странность — повсюду лавки с мороженым — сортов по 20. Через 15 мин появляется ощущение, что только мороженым они тут и питаются. Но это, конечно, не так. В некоторых ресторанчиках, например, можно даже отведать блюдо из пресноводной рыбы — редкость для Италии. Городок совсем небольшой. Продолжая идти вперёд, проходим последние два отеля ещё начала 20 века — первые, построенные в этом месте. На одном надпись, что здесь останавливалась Мария Каллас. Далее «зеленая зона». Построек мало. Можно по аллейке 15 мин пройти пешком до мыса в конце Сирмионе, врезавшегося прямо в середину озера. А можно проехать на «паровозике» для туристов. И возит он людей к самой, наверное, важной исторической достопримечательности полуострова — остаткам древнеримских терм — явно о лечебных свойствах источников знали ещё в те времена. Это не просто несколько камней, поросших травой. Зрелище очень впечатляющее — на каменистых склонах, уходящих в воду, очень неплохо сохранились многочисленные постройки, поражающие своими размерами. Остатки бассейнов, панорамных террас, огромных хранилищ воды, тьепидариумов и фриджидариумов, палестр, конюшен. Огромные каменные блоки и кирпичная кладка образуют гигантские арки, лестницы, стены, колоннады, в 1-2 веке н.э., держащие перекрытия этого «античного курорта», прозванного людьми уже позднего времени «Гроты Катулла» или «Вилла Катулла». Но это ошибка ещё времён ренессанса, когда обратили внимание на ностальгический пассаж античного поэта, мечтавшего вернуться не просто в родную Верону, а именно в свою виллу на полуострове. Однако термы строились чуть позже, когда уже закончилась короткая жизнь этого поэта-лирика. Можно было бы людям уже 16 века задуматься, насколько это правдоподобно, чтобы такой громадиной владел пусть даже небедный римский гражданин. И ведь это не форум, храм или крепость, а так — отдохнуть-подлечиться. Но в данном случае у гуманистов возрождения, историков и романтиков есть оправдание такой наивной ошибке. В 20 веке были проведены масштабные археологические раскопки, открывшие этот «дом отдыха» нашим глазам из-под большого слоя земли. Это и объясняет эпитет «Гроты Катулла» — ещё сотню лет назад люди видели только краешки стен и арок, поросшие травой, действительно бòльше напоминающие гроты.
Какой пейзаж! Весь полуостров остался за спиной. Впереди обширная гладь озера почти со всех сторон. Далёкие холмистые берега по обеим сторонам, становясь горами, в малиново-сизой дымке уходят в сторону Альп.
Под ногами крутой склон к воде. В просветах многометровых арок, когда-то поддерживавших гигантскую панорамную террасу, просматривается каменная плита подводного шельфа, плавно уходящего в глубины Гарды. Тёплый ветер с запахом воды и трав ласкает камни. Хочется дышать полной грудью. Кажется, что сейчас повернешься спиной, чтобы уйти — и что-то будет потеряно в твоей жизни безвозвратно…
На фоне жемчужно-серой водной глади белые пятнышки — чайки суетятся в поисках рыбки. Некоторые «пятнышки» более степенны — это белеют парусные яхты и прогулочные катера — без привычных для Адриатики паромов, танкеров и сухогрузов.
Ну всё. Пора идти. По трамвайчиковой аллейке, соединяющей античность и обросшее курортными отелями средневековье. Впереди иллюминация, магазины сувениров, рестораны… Сворачиваем в узкую аллейку ближе к берегу, чтобы сохранить ещё хоть ненадолго чувство эйфории после того, что увидели. Вот тут поспокойнее, людей мало и ведёт она к берегу. Там явно тоже будет вид на озеро. Да… Надо же — сколько того Сирмионе и столько древностей — поздний Рим, замок 13 века…
А это что там белеет? И трапик решётчатый над канавкой. Обстоятельная доска с разъяснениями, прочитав которые узнаём — перед нами руины церкви в виде трёх небольших абсид — по паре метров в диаметре и периметр из остатков стен — 11 век. И что в те времена это была уже реконструкция того, что здесь стояло ещё с 9-го. Так что в середине 1000-х годов на неё смотрели, как мы сейчас смотрим на церкви 18-го века. То есть «новострой» времён крестовых походов. А существующие здесь другие церквушки стоят на фундаментах ещё лонгобардов. Молча идём дальше. Что ж это за земля-то такая… Ветер шумит в кронах деревьев — символах жизни и обновления.
— А где знаменитый Гардаланд — парк развлечений?
— А вон на том берегу едва виднеется колесо обзора. Это он и есть.
Вглядываемся. И тут замечаем, что смотрим через большой проём в стволе вековой оливы. Как будто ствола и нет, а корни, закрученные ветрами и временем, широкими рукавами, выйдя из земли, переходят в крону. Их тут целая аллейка. Каждый такой «ствол» — как минимум в полтора обхвата. Им по несколько сот лет. Стоят себе вдоль склона…
Это уже вызывает улыбку. Когда-то слышал речь одного православного батюшки о западных отступниках истинной веры, которых «Бог покарает». Что-то Он явно не торопится это делать. Да и не нам судить и указывать, какая земля заслуживает бòльше Его благословения…